Социальная ответственность бизнеса уже не новость для отечественных компаний, но еще и не общероссийский тренд. Открыто провозглашать курс на корпоративную социальную ответственность (КСО) пока готовы только крупнейшие корпорации. По мнению экспертов, российским предприятиям мешает шаткая экономическая ситуация, им также не хватает законодательных инициатив и опыта работа в этой сфере. Впрочем, есть шанс, что в скором будущем препятствия на пути развития КСО будут преодолены.
Миллиарды на добро
Термин «корпоративная социальная ответственность» зародился в 1970-е годы, когда крупнейшие западные корпорации начали развивать социальные проекты в африканских странах. Пионерами КСО стали, в частности, международные гиганты Shell и Marks & Spencer. В XXI веке основные принципы социальной ответственности бизнеса были сформулированы в Международном стандарте ISO 26000 «Руководство по социальной ответственности», появившемся в 2010 году.
Понятие корпоративной социальной ответственности включает в себя не только благотворительную помощь, но и защиту прав человека, соблюдение трудового законодательства, заботу об экологии. Именно поэтому оценить объемы КСО для отдельной страны довольно сложно. Единственный индикатор, поддающийся измерению, – участие компаний в социальных проектах и благотворительных акциях.
По результатам проекта «Лидеры корпоративной благотворительности – 2016», в котором приняли участие 56 крупнейших российских компаний, совокупный объем расходов на благотворительность в 2015 году составил почти 20 млрд рублей. Максимальный объем финансирования благотворительных программ в размере 7 млрд рублей был заявлен ПАО «ГМК «Норильский никель»». Это наивысший показатель за все годы проведения опроса. Второй по величине бюджет, принадлежащий ОАО «ФосАгро», составил 1,5 млрд рублей. Социальные инвестиции ПАО «АФК «Система»» и компании ЕВРАЗ также составили более миллиарда рублей.
У четверти участников проекта благотворительные бюджеты превысили 334 млн рублей. Крупнейшие российские компании тратят на социальные проекты около 70 млн рублей в год. Лидерами по финансированию социальных объектов в 2015 году стали компании горнодобывающего сектора – социальные проекты таких компаний составили тогда в среднем по 365 млн рублей.
Кризис делу не помеха
Как отмечают аналитики Ассоциации грантодающих организаций «Форум доноров», существенного роста расходов на благотворительность за последний год не произошло. Впрочем, несмотря на сложную экономическую конъюнктуру, не было зафиксировано и падения инвестиций.
– Если говорить о «средней температуре по больнице» среди крупных компаний, то финансирование благотворительных программ прошлого года сохранялось примерно в том же объеме, что и в 2015 году, и многим компаниям сохранение этих позиций далось непросто, ведь планировались бюджеты в конце 2015 года, когда бизнес очень явно ощущал кризисные явления в экономике. Вместе с тем были компании, размер вклада на нужды общества и благотворительную деятельность которых вырос и продолжает постепенно расти, – отмечает исполнительный директор Ассоциации грантодающих организаций «Форум доноров» Александра Болдырева.
По мнению некоторых экспертов, нечувствительность социальных проектов к экономическим колебаниям отчасти объясняется тем, что в России КСО продвигают крупные корпорации, для которых затраты на социальные программы несущественны.
– Благотворительностью сейчас занимаются в основном крупные компании с хорошо сформированной корпоративной культурой. Причем обычно инициатором различных программ выступает собственник или руководитель компании, придерживающийся активной гражданской позиции. В общей статье расходов крупной компании благотворительность занимает не очень большую долю, а сама КСО является важной составляющей положительной репутации компании и собственника, поэтому сильному сокращению такие проекты не подвергаются, – поясняет руководитель сети World Gym в России Ольга Киселева.
Как полагает директор по развитию благотворительного фонда «Дети наши» Наталья Петрова, последние несколько лет граждане привыкли жить в нестабильных экономических условиях, так что кризис постепенно превращается в норму.
– Уже можно говорить о том, что бизнес научился работать в таких условиях, и мы не видим существенного сокращения активности компаний в благотворительных проектах. Отсутствие прямых благотворительных бюджетов – это пока норма для нашей страны, но поток средств из других бюджетов и совместных маркетинговых и HR-проектов не сокращается, – говорит она.
Кстати, не уменьшается в кризис и объем частных пожертвований. Более того, за последние 10 «кризисных лет» пожертвования стабильно растут.
– На наш взгляд, это только подтверждает тезис, что и бизнес, и население привыкают жить в новых экономических реалиях, – добавляет Наталья Петрова.
Помощь идет?
Участники рынка согласны с тем, что внедрение принципов социальной ответственности в корпоративную культуру России будет медленным и неэффективным, пока эту сферу не поддержит государство. Наиболее очевидный вариант поддержки социальных проектов – налоговые льготы для предпринимателей. Яркий пример такого взаимодействия власти и бизнеса – программа «Соцобъекты в обмен на налоги», которая работает в Ленинградской области. По ее условиям, правительство Ленобласти выкупает у местных застройщиков социальные объекты на сумму до 70% уплаченных налогов. В рамках программы уже возведено 20 детских садов и четыре школы, выкуплено 11 объектов.
Однако в масштабах России примеров такого рода мало, считают эксперты. Государство пока не готово полноценно взаимодействовать с бизнесом для решения масштабных социальных задач.
– Мировая практика показывает, что крупный и средний бизнес вместе с государством решает социальные задачи и тогда получает большие преференции в области налогообложения. России, к сожалению, ситуация в этой сфере далеко не та. Хотя бы в приближении к мировому опыту и опыту развитых стран, – отмечает президент Финансово-промышленного Альянса России Вячеслав Куклин. – Нашему государству и обществу необходимо законодательно определиться, что такое социальная ответственность и каковы формы этой ответственности. Причем не только в бизнесе, но и в области регулирования сферы социального партнерства, НКО и КСО.
НКО действительно играют важную роль в развитии корпоративной социальной ответственности. Однако, по мнению Натальи Петровой, принятый недавно закон об иностранных агентах подпортил и без того не самый позитивный имидж некоммерческих организаций.
– У НКО в нашей стране исторически не самое благополучное наследство, и с этим приходится жить и работать. В последние несколько лет ситуация очевидно стала меняться к лучшему: благодаря и возросшей активности фондов, и тому, что государство начало поддерживать третий сектор (вспомним и выступление президента на эту тему, и конкурс президентских грантов, который в этом году стал очень эффективным и существенным инструментом стимулирования развития НКО). НКО к тому же в совокупности ведут активную просветительскую деятельность – помимо фандрайзинговых коммуникаций, крупные фонды занимаются образовательной работой, разъясняя компаниям и конкретным людям принципы работы НКО, способы защиты от мошенников и так далее, – поясняет Наталья Петрова.
Как полагает президент Фонда «СУЭК-РЕГИОНАМ», заместитель генерального директора АО «СУЭК» Сергей Григорьев, грантовая поддержка лучших, самых полезных и деятельных НКО – идеальная форма помощи корпоративным социальным программам.
– Можно также назвать рейтингование НКО. Ну и определенные налоговые льготы, конечно, могут быть хорошим стимулом и для дополнительной активизации уже реализуемых российскими корпорациями программ, и для расширения круга компаний, вовлеченных в осуществление социально значимых проектов, – полагает Сергей Григорьев.
Финансовый директор ТСК «Гельтер» Оксана Смущенко, в свою очередь, отмечает, что государство должно выступать равноправным партнером при создании программ КСО.
Например, в Великобритании мэрия Лондона очень плотно сотрудничает с архитектурными бюро. Вместе они занимаются реконструкцией полузаброшенных промышленных районов, в которых процветает преступность и, как следствие, ниже качество жизни. Модернизируя эти районы, проектное бюро привлекает локальный бизнес к созданию удобного современного общественного пространства, развивая его инфраструктуру и тем самым повышая качество жизни. Этот опыт мы могли бы взять на вооружение, причем как в регионах, так и в крупных городах, – объясняет она.
Еще один способ поддержать российские компании на государственном уровне – заняться наконец развитием КСО на уровне законодательных актов, нормативов и сводов правил.
– Инициирование и участие в разработке отраслевых корпоративных кодексов поведения, учреждение наград для бизнеса за вклад в развитие принципов КСО (создать КСО-лейбл наподобие уже существующих эколейблов, которые компании могут использовать для продвижения себя как социально ответственного бизнеса), наделение одной из госструктур обязанностями информационной и финансовой поддержки социальных инициатив бизнеса, – перечисляет возможные варианты госпомощи вице-президент по маркетингу и корпоративным коммуникациям MAYCOR Ирина Семенова. По ее словам, еще один действенный способ, который реально может подтолкнуть КСО-практику высоко вверх, – это оценка КСО при выборе подрядчиков для госзаказов.
Не налогом единым…
В некоторых компаниях полагают, что для развития КСО важны не столько финансовые стимулы, сколько репутационные бонусы.
– Наличие публичного признания заслуг в сфере благотворительности со стороны государства, возможно, через учреждение специальных наград, конкурсов, премий, несомненно будет стимулировать развитие КСО, – считает директор по устойчивому развитию и корпоративным программам аффилированных компаний «Филип Моррис Интернэшнл» (ФМИ) в России и Беларуси Ирина Жукова.
Впрочем, есть и другое мнение. Отдельные участники рынка полагают, что социальную ответственность бизнесу навязать нельзя. Инициативы в данном случае должны исходить от самих предпринимателей.
– Убеждена, что помощь государства здесь едва ли поможет. Главное – желание и стремление компании, ее менеджмента, сотрудников приносить пользу обществу, активная жизненная позиция и корпоративная культура, – считает заместитель генерального директора компании «Нексиа Пачоли» Юлия Емельянова. – Приведу пример из нашей жизни. Раньше мы просто перечисляли к Новому году деньги одному из домов престарелых. В прошлом году мы объявили сотрудникам об этом проекте и с радостью отметили, что наши коллеги не просто собрали деньги на покупку необходимых вещей, но и подготовили персональные подарки старикам и сами их отвезли.
Похожим опытом делится директор по связям с общественностью и работе с персоналом Grundfos Елена Беляева. По ее словам, компания реализует два крупных благотворительных проекта, и оба они стартовали с частных инициатив сотрудников.
– Я не уверена, что решающую роль здесь играют какие-то льготы и поощрения. Все-таки желание помочь ближнему основано скорее на бескорыстных побуждениях, нежели на стремлении к получению выгоды, – отмечает Елена Беляева. По ее словам, государственные меры по поддержке КСО должны быть сосредоточены в сфере общего оздоровления экономики. Если у компании будут деньги на выполнение своих непосредственных функций, то найдутся и на социальные проекты, уверена Елена Беляева.
При этом сокращение социальных и благотворительных проектов вовсе не грех в условиях, когда предприятию приходится выживать, считают экономисты. Бизнес имеет право при экономических затруднениях сокращать благотворительные программы, потому что самая первая ответственность компаний – та, которую они несут перед своими инвесторами и сотрудниками.
– Сохранение работающего бизнеса – тоже часть социальной ответственности, – считает эксперт в сфере социальных проектов Любовь Якубовская. При этом она соглашается, что механизмы КСО работают во всем мире не потому, что предприятия получают поощрение от государства, а в большей степени благодаря работающему механизму создания репутации. В развитых странах неэтичное поведение компании может служить серьезным препятствием для развития бизнеса. В России это правило работает не всегда.
В ожидании перемен
Социальная ответственность слишком размытое понятие, чтобы оценить его масштабы в России и сравнить с другими развитыми странами. Очевидно, что в России КСО – это интересный и модный тренд, который, впрочем, пока не слишком распространен среди предпринимателей. По данным Фонда поддержки и развития филантропии CAF, Россия занимает 124-е место в общемировом рейтинге благотворительности. Если рассматривать КСО как ответственность работодателей перед сотрудниками, то и здесь не все благополучно: по оценкам Минфина, объем «серых» зарплат в России в этом году станет рекордным за последние 11 лет и может достичь 11 трлн рублей. В теневом секторе экономики занято более 21% работающих россиян.
Забота об экологии тоже пока не в приоритете у российских компаний. Судя по докладу ОЭСР «Показатели зеленого роста 2017», в России в последние годы почти не происходит улучшения экологической обстановки. Инвестиции в основной капитал на охрану окружающей среды уменьшаются. По оценкам Минприроды, их уровень в 2016 году составил 60,6% от уровня 2007-го по сравнению с запланированным значением в 113,6%.
Социальная ответственность бизнеса не становится драйвером позитивных изменений в экономике России, потому что бизнес не видит смысла в социальных проектах, а население просто не понимает, для чего все это нужно.
– Понимание целей КСО находится на очень низком уровне: потребители называют это «пиаром», «отмыванием денег» и т. д. Фактически КСО в восприятии потребителей не отличается от рекламы и других видов «заказной» коммуникации, – считает директор по стратегическому планированию SPN Communications Игорь Истомин.
– Вот и получается, что оценить социально ответственную позицию той или иной компании способна только ограниченная доля потребителей. Понятно, что в этой ситуации у российского бизнеса нет стимула проявлять ответственность перед широкой аудиторией.
По мнению эксперта, подтолкнуть бизнес к более активным действиям могло бы введение обязательной публичной отчетности по КСО.
– Понятно, что на первом этапе это приведет к увеличению не столько реальной деятельности, сколько отчетности. Но ни одна серьезная компания не станет откровенно пускать пыль в глаза: открытые отчеты могут быть подвергнуты публичной критике любознательными потребителями, журналистами и блогерами. Поэтому дальше пойдет естественная конкуренция между субъектами бизнеса – в сфере уже реальных социально ответственных дел, – уверен Игорь Истомин.
Пока соответствующие законодательные инициативы не разработаны, чиновники предпочитают проверенный способ воздействия. Крупным предприятиям «намекают», на что есть социальный заказ, и бизнес спонсирует спортивные клубы и федерации, кинофильмы и культурные мероприятия.
– Между тем наиболее эффективный способ развития КСО в России является и самым сложным: воспитывать граждан в духе бережного отношения к стране. Но для этого нужен коренной слом старых социальных привычек и стратегия развития страны в целом. Чего у нас пока, к сожалению, нет, – резюмирует Игорь Истомин.
Впрочем, эксперты не сомневаются, что, если культура социальной ответственности приживется на крупных предприятиях, это задаст планку и другим участникам рынка. Со временем КСО станет своеобразным знаком качества, делом чести для амбициозных компаний с большими планами на будущее. Вопрос лишь в том, когда принципы социально ответственного бизнеса дойдут до небольших региональных предприятий и кто, кроме государства, сможет повлиять на этот процесс.
